Аэробус задрожал, когда командир дал двигателям обороты, и сорвался с места. Вот он взлетел, и Вуди отчетливо услышал что-то странное: «Снимай блокировку тормозов».

Дамба еще не кончилась, а двухмоторный чартер, набрав высоту, резко изменил направление. Стэнфорд усмехнулся, проглотив тошнотворный ком: «Надеюсь, у этого самолета фланцы крепления винтов небракованные».

Да, именно с неисправностей самолета началась эта история. И она, слава богу, подходила к финалу.

Стэнфорд собрал на лбу сосредоточенные морщины. Ему придется еще раз встретиться с Гарри Капано. Он бы не потерпел такого недоноска в своем ведомстве; но черт с ним, пусть живет и работает в другом. Вот сейчас, когда развязку можно было разглядеть в иллюминатор аэробуса, Вуди не устраивала ликвидация Капано. Он уже обработан, считай, замешан в контрабанде наркотиков. На нем висит организация убийства Томаса Реймана, несанкционированная работа в службе и прочее дерьмо. Лишняя собака в псарне не помеха. Только скажи «фас!», и она, как в детективе Реймана, выполнит команду не колеблясь.

Надо поговорить с ним, просто поговорить. Он обделался, тогда как Стэнфорд вышел из туалетной кабинки и направился к умывальнику. Вот, собственно, в чем наше отличие, заключил Вуди, сбившись на философский лад.

В салоне самолета было шумно. На атолл Адду с его щадящими ценами на туристические услуги летели всего трое местных жителей, остальные – туристы из Финляндии. Дайверы, судя по багажу. Они отчаянно жестикулировали, словно родились в Каталонии, смеялись; в конце пути запели. «О чем они поют? – думал Стэнфорд. – О любви одного парня к одной девушке? О мелодичном языке своего народа и укропе, который расцветает под окном?» Он обозвал их идиотами.

Через час тридцать минут под крылом самолета раскинулся самый южный атолл Мальдивского архипелага, четыре из пяти островов которого соединила 22-километровая дорога. Самолет встречала взлетно-посадочная полоса бывшей военной базы Королевских военно-морских сил, башня диспетчерской службы, заправщик, пожарная машина. Скудно, убого, подметил Стэнфорд. После того как британцы ликвидировали базу, без работы остались двенадцать тысяч человек.

Пилот покинул свое место так же стремительно, как и занял его. Он бросил на ходу: «Всем спасибо!» – и споро сосчитал несколько ступенек откидного трапа.

Стэнфорд опередил финнов и ступил на бетонку вторым вслед за командиром. Его уже в который раз обуяло странное чувство, что он после перелета оказался в другой стране. Отметил другой воздух, взглянул на других людей.

Он направился к пристани. Обычно его встречал сам Хантер, в этот раз Вуди предстояло нанять водное такси. И еще чуть больше часа провести в пути.

Он внезапно остановился. Вынув из кармана пачку сигарет, он прикурил. В груди родилось протестное чувство: ему уже не хотелось так скоро, с наскока, оказаться на острове. Ему необходима передышка, переосмысление ранее намеченных позиций. Может, такие чувства родились под влиянием мыслей о другой стране и других людях.

На острове Ган был один-единственный отель «Оушен риф ризорт», разместившийся в зданиях бывшей военной базы. Неподалеку дислоцировалось подразделение Хантера. Стэнфорд однажды останавливался в этой гостинице. Он снял номер на первом этаже. Окна выходили в сад с цветущими растениями. Он мог успокоиться и привести мысли в порядок в одном из номеров отеля, благо интерьер в светлых тонах и мебель из ротанга располагали к уединению.

Что, черт возьми, со мной происходит? Он отчетливо припомнил себя на лестнице в посольском особняке – он сбегает по ступеням и на ходу завязывает галстук; он в оперативной машине – рвет «удавку» и бросает ее на сиденье; он спрашивает себя: «Что я делаю?»

Сейчас он вдруг ощутил на себе чужое влияние, даже оглянулся, глубоко затягиваясь сигаретным дымом. Начиная со вчерашнего вечера он действовал на эмоциях и даже за ночь не остыл. Нынче же пришла пора анализа.

Он возобновил движение, словно прохаживался по своему кабинету, подстегивая неспокойные мысли. Где он совершил ошибку, когда? Когда убрал Гуджрала? В то время он был натурально зомбирован: «Иди и убей!»

Иди.

Убей.

Он уже подходил к причалу, переполненному лодками, и машинально выбирал ту, что получше. Когда прошел вдоль ржавого пирса, увидел оптимальный вариант – десантный «РИБ» с дальностью плавания свыше трехсот пятидесяти километров, с массой при полной нагрузке семь с половиной тонн.

«Хантер? Весна проболталась, и Хантер явился встречать меня? Чтобы на причале, по пути к острову, объясниться и прийти к соглашению? Надеется на мировую?»

Сейчас, когда дрожь овладела Вуди, он был готов пойти на попятную. Но не был готов развернуться и уйти.

Он понял, что проиграл, когда увидел, кто его встречает. Он увидел Весну и шел к ней с побелевшим лицом. Он нашел в себе силы остановиться в метре от лодки. Но его подстегнул голос со стороны:

– Пошел в лодку! Дернешься, получишь дырку в спине. Пош-шел!

Стэнфорд ощутил жесткое прикосновение пистолетного ствола к спине и повиновался. Его движения продублировал парень лет двадцати восьми. Когда они оказались на сиденье бок о бок, Вуди увидел пистолет, ткнувшийся ему в подреберье. Тотчас в лодку прыгнул еще один парень и отдал команду Весне:

– Поехала!

«РИБ» отходил от причала медленно, лавируя между многочисленными дони, развозящих туристов по дайв-сайтам.

Стэнфорд не стал задавать дурацких вопросов и вставать в стойку: «Я представляю контрразведку Соединенного Королевства». Эти люди прекрасно знают, кто он и кого представляет. Как и сам Стэнфорд без труда догадался, кто перед ним, кто влиял на него эти долгие часы.

– Давайте договоримся! – выкрикнул он, стараясь перекрыть грохот двух моторов.

– Нет, – покачал головой Джеб. – Советую вам помолчать, господин Стэнфорд, в противном случае я сокращу ваше пребывание на этом судне.

Судно неслось с бешеной скоростью – свыше семидесяти километров в час. Дождь кончился утром. С рассветом же утих ветер. Погода стояла великолепная.

«Зодиак» поджидал более мощного собрата на месте гибели «Оракула». На борту четырехметровой надувной лодки было трое: Николай Кокарев, Владимир Веселовский и Гарри Капано. Весельчак полностью экипирован и готов к погружению. Из обычного аквалангиста в боевого пловца его превращал английский подрывной заряд Mk.133 в мягкой оболочке – копия той адской машинки, которая отправила на дно «Мурену». Резиновые поплавки с нее были сняты еще на острове, и она, с ручками для удобства транспортировки, казалась на удивление компактной.

– Весельчак, давай я заложу мину, – в очередной раз настаивал Кок. – Ты слабачок в подрывном деле. Я однажды чуть было ядерный заряд не обезвредил. А в нем было много-много плутония. Давай, Весельчак. – Николай стал загибать пальцы, отсчитывая: – Море волнуется – раз. Море волнуется – два…

– Я сам, – отнекивался Весельчак. Он, любитель слабого пола, вина и карт, – того, что вечно, – готовился свести счеты с женщиной. Он до сей поры не мог поверить, что его на тот свет чуть было не сопроводила экипированная, как подводный спецназовец, дамочка.

Он всякий раз содрогался, вспоминая безжизненный блеск ее акваскопа и живое копошение ее волос. Уже после он сравнил ее с горгоной Медузой и понял, что лучшего сравнения не найти. Он бы умер мгновенно, приподними она оптику.

В то же время теперь он готовился расплатиться по долгам не за себя, а за Серегу Клюева, которого отнесло слабым течением от «Оракула», а дальше вынесло на стремнину, пронесло узким каналом между островами, протащило вдоль коралловых столбиков и стен на внешней стороне атолла, выбросило в безбрежный океан. Выписать счет за «Мурену», вспыхнувшую на его воспаленных глазах.

Весельчак настраивал себя на акцию и не противился этому допингу. Он дал покипеть крови, охлаждая ее приливами адреналина. Он понимал, что уже никогда не опустится на приличную глубину, никогда не задержит дыхания на минуты. Эта женщина отняла у него уникальный дар, давая взамен страх перед бездной и его вечный спутник – панику.